«Иллюзии чистого холста»

Иллюзии чистого холста
Елена Александровна Обухова

Наталья Васильевна Тимошенко

Нормальное аномальное #13
Молодая петербургская художница всегда писала яркие картины, наполненные радостью и светом, но теперь в ее мастерской все больше полотен, на которые она сама боится смотреть. Она не помнит, как работала с ними, и все чаще ей кажется, что рядом с ней поселился кто-то чужой. В чем причина: в психическом заболевании или чьем-то дурном влиянии? Или же в ее квартире действительно завелось что-то потустороннее? В этом предстоит разобраться Войтеху и его друзьям. На этот раз ставки очень высоки: или они спасут девушку, или погибнут вместе с ней.

Лена Обухова, Наталья Тимошенко

Иллюзии чистого холста

Пролог

24 января 2015 года, 00.25

пр. Кима, Васильевский остров

г. Санкт-Петербург

– Что, даже на кофе не позовешь? – молодой человек обиженно надул губы.

Катя мысленно скривилась. Она и у женщин-то подобную мимику переносила с трудом, а человеку, называющему себя мужчиной, и вовсе не могла простить такого. Даже если бы она собиралась пригласить своего сегодняшнего ухажера в гости, то уже передумала бы.

– Я не пью кофе на ночь, – стараясь, чтобы в голосе не прорезалась брезгливость, ответила она. – Потом уснуть тяжело.

– Так я и не предлагаю тебе спать. – Молодой человек тут же перестал изображать обиду и игриво подмигнул ей.

– Все, спокойной ночи!

Не давая ему опомниться, Катя захлопнула дверь прямо перед его носом, порадовавшись, что, несмотря на солидный возраст дома, в парадной все же установлен кодовый замок, и навязчивый ухажер не последует за ней.

Вечеринка по поводу выхода из творческого кризиса скульптора Володьки Гарина неприлично затянулась, и время давно перевалило за полночь. Катя уехала одной из первых, а народ остался праздновать. Как бы после такой тусовки Володька не ушел в другой, гораздо более затяжной кризис. Впрочем, едва ли это как-то повлияет на его, с позволения сказать, творчество. Гарин был из тех, кто только языком трепать горазд, а на деле никто уже не помнил, когда он заканчивал хоть одно свое гениальное творение.